А мир весь отмечает Радоницу,
То день особый, чтобы вспомнить нам
О всех отбывших, словно за границу,
И взоры поднимаем к небесам.
Небес лазурь, ты ближе и дороже
Становишься для странника земли
Ведь всяк живущий в мире как прохожий
И дни его под небом сочтены..
Но радость бьется, бьется в нашем сердце,
Она- поток, как горная река,
Пришёл Спаситель и открыл нам дверцы
И смерть теперь навек побеждена!
Пришёл Спаситель, и упали цепи,
Которыми сковал враг мир давно.
Пришёл Спаситель и порвались сети,
Которые влекли всех нас на дно!
Есть повод нам, чтоб радоваться ныне,
Христос за нас грехи вознёс на крест,
Мы спасены навеки в Божьем Сыне,
О, пусть звучит Осанна до небес!
Что может с этой радостью сравниться,
Что даровал Спаситель для сердец,
Теперь навек спасённый водворится
В обителях где Друг наш и Отец!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
